Предыдущая часть
На следующий день, невинно отдыхавший от детей Виктор, узрел у себя дома сестру и ничегошеньки не понял. Сначала не понял…
-Нин? Что-то мои натворили? – он был так горд собой, когда по совету знакомого пригрозил ПП страшными карами, тем более, что необходимость в кадетских корпусах была вполне насущной. – Ну, я им устроюююю!
-Это я тебе устрою сейчас! – Нина специально приехала к брату, предварительно заручившись поддержкой родителей, отлично помнивших, что именно их старший ребёнок творил… – Ты что над детьми издеваешься, а? Как тебе в голову пришло им такими вещами грозить?
-А что такое? Они же по-хорошему не понимают! Они подростки, обязаны слушаться… А так лезут везде… Какое их дело?
-Да понимают они всё отлично! Это ты всё позабыл! Тебе напомнить, как ты разобрал крышу у соседа, потому что он на чердаке бабулиного кота запер? А когда в бензобак папиному знакомому, который подшофе приехал и планировал в этом же состоянии дальше ехать, сахар насыпал, помнишь?
-Да он же угробить кого-то мог или сам… – Виктор осекся.
-Ага, мог! Но тебе-то что было за дело в твои пятнадцать? А? Ты ж был подросток и обязан был слушаться! И знаешь, что? Я тобой гордилась! А вот сейчас…
-А сейчас чего? – растеряно уточнил Виктор. Он нечасто общался с сестрой и не видел, какой она бывает в ярости.
-А сейчас мне за тебя стыдно! Я очень надеюсь, что сумею НЕ забыть себя в детстве, когда у меня появится мой ребенок. И не забуду, как это может быть жутко, когда тебя не то что не понимают, а даже не пытаются понять и услышать! Как ты мог? Угрожал из разлучить, отнять любимых животных… Ты же знаешь, что они друг без друга себя не мыслят! Ты же понимаешь, насколько им важны их животные! И вот всё это зная, ты ударил их по самому больному, как врагов, а они – они твои дети, твоё продолжение, твоё совершенство.
Виктор нахмурился. – Вот когда будут у тебя свои дети, тогда и будешь митинговать! Что из ПП вырастет, если я не их не приструню? Я уже столько из-за них всякого выслушал, столько пережил! И вообще, это мои дети моё дело!
-Хорошо! Как скажешь. Тогда сейчас я позвоню и ты ещё выслушаешь кое-что. Одну очень заинтересованную сторону – наших родителей! Они, насколько я помню, много чего пережили из-за тебя! Кроме крыши и сахара в бензобаке была же ещё бутылка в водосточной трубе у соседа, который никому спать не давал. Помнишь? Выходит, что наши ПП-шные яблочки от тебя, яблоня-отца недалеко упали!
Против воли Виктор хмыкнул. Бутылка, укреплённая особым образом, издавала жутковатые заунывные звуки, напрочь сбивая соседа с настроения послушать на полную катушку свой магнитофон.
-Ну, да… это было удачно. Ээээ, в смысле… – Виктор проговорился и понял это.
-Это было удачно, братец! И это и ещё много чего… – рассмеялась Нина. – Только вот, после всего этого и многого другого, ругать ПП и шaнтaжировать их такими страшными для них вещами, это как-то нехорошо. Не находишь? Или позвонить нашим родителям, может, они тоже что-то вспомнили из твоих подвигов? – она очень, просто очень хотела поругаться с братом в пух и прах, так, чтобы аж клочки по закоулочкам летели. Но тогда разговор закончится не так, как нужно, а нужно ей Витькино содействие, а не просто победа в скандале. Вот и пришлось улыбнуться, вывести всё в шутку, силком вытянуть себя из булькающего гнева, готового выплеснуться на этого олуха!
-Ладно-ладно… – Виктор поднял ладони, демонстрируя, что сдаётся. – Тут понимаешь, ещё какое дело… Мы со Светой это обдумывали как раз – мы открываем филиал и мне нужно будет мотаться по Сибири. Удобнее всего пока пожить в Екатеринбурге, пока дела не наладятся. Света готова ехать со мной. Мама с отцом за ПП конечно же присмотрят, но, боюсь, не справятся, вот я и думал про кадетские корпуса. Опять же дисциплину им там подтянут, да и отвлекаться на всякую ерунду они не будут.
Нина на секунду прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Хорошо, что ей мама про планы Витьки сказала, и она успела хоть как-то морально подготовиться.
-Ты их просто сломаешь! – убеждённо сказала Нина, стараясь выглядеть как можно менее гневной и грозной, хотя, кажется, аж искры в волосах потрескивали! Она отлично себе представляла бунт ПП разлученных, лишенных Пина и Атаки. И бунт этот будет не из-за прихоти, не по хулиганству или борьбе за правое дело, а попросту от боли и отчаяния! Ну, почему некоторые люди так кардинально и плотно забывают себя сами в тринадцать лет? Почему некоторым кажется, что если у человека, нет проблем с зарабатыванием денег, начальством, мужем-женой, кредитами, дорожными пробками и дачей, то этот человек не может ни о чём серьёзном переживать? Ему не может быть больно, страшно, невыносимо обидно? Вот как объяснить этому барану самоуверенному, что подросток тоже человек? – Витенька , это же не для всех. Ну, представь себя там! Вот ты, тебе тринадцать, ты только что слил бочку воды в цветник одному пакостнику, который крал у всех цветочную рассаду. Только недавно выкормил воронёнка-подранка, таскал для него фарш, а бабушка делала вид, что ничего не замечает. Ты только что с девочкой подружился, которую раньше за косы дёргал и вредничал вовсю. Ну, помнишь то лето? И вот представь, что тебе наши родители объявляют, что ты едешь в интернат, пусть и с кадетским уклоном. Как тебе? Ну, вспомни себя! Вспомни и предстать!
Виктор невольно представил. И так ярко ему пригрезилась его жизнь в кадетском корпусе, разрекламированном и подробно описанном его приятелем, что аж мурашки по спине промчались дружным табуном.
-Нда… – протянул он. Признаваться в том, что он бы сам на стены лез, только бы смыться из этой самой воспеваемой им только что дисциплины, он не хотел категорически, равно как и сдаваться. – Но родители не справятся!
-С тобой же они справились, да и я помогу! — Нина предчувствовала непростые времена, но отступать было некуда.
Виктор сам вначале об этом думал, ну, как думал – мечтал, что можно было бы ПП подкинуть Нинке, благо она с ними филигранно управляется. Но она ж замуж вышла, нипочём не возьмёт на постоянной основе! Да даже если сама и согласилась бы – муж не позволит! Не дурак же он!
А тут такая удача – сестра сама, САМА предложила! Пусть с мужем своим тоже сама договаривается – это уже не его проблемы.
-Нуууу, ладно! – выдохнул её брат сам себе внезапно удивился – так хорошо ему стало на душе, словно он подспудно ощущал, что так нельзя, плохо закончится! – Ты меня убедила! И… спасибо тебе, сестричка!
-Не за что, не за что! – бормотала Нина, усиленно кружась московскими переулочками, чтобы доехать до офиса мужа и не вляпаться в какую-нибудь тотальную пробку. – Вот что мне ещё Володя скажет! Уй, что скажет! А, с другой стороны… куда было деваться? Ну, интернаты с муштрой для ПП невозможны, попросту невыносимы!
Она припарковала машину, некоторое время посидела в салоне, морально готовясь к трудному разговору, позвонила мужу и попросила его выйти – не хотела демонстрировать эмоции в офисе мужа.
Продолжение
Предыдущая часть
На следующий день, невинно отдыхавший от детей Виктор, узрел у себя дома сестру и ничегошеньки не понял. Сначала не понял…
-Нин? Что-то мои натворили? – он был так горд собой, когда по совету знакомого пригрозил ПП страшными карами, тем более, что необходимость в кадетских корпусах была вполне насущной. – Ну, я им устроюююю!
-Это я тебе устрою сейчас! – Нина специально приехала к брату, предварительно заручившись поддержкой родителей, отлично помнивших, что именно их старший ребёнок творил… – Ты что над детьми издеваешься, а? Как тебе в голову пришло им такими вещами грозить?
-А что такое? Они же по-хорошему не понимают! Они подростки, обязаны слушаться… А так лезут везде… Какое их дело?
-Да понимают они всё отлично! Это ты всё позабыл! Тебе напомнить, как ты разобрал крышу у соседа, потому что он на чердаке бабулиного кота запер? А когда в бензобак папиному знакомому, который подшофе приехал и планировал в этом же состоянии дальше ехать, сахар насыпал, помнишь?
-Да он же угробить кого-то мог или сам… – Виктор осекся.
-Ага, мог! Но тебе-то что было за дело в твои пятнадцать? А? Ты ж был подросток и обязан был слушаться! И знаешь, что? Я тобой гордилась! А вот сейчас…
-А сейчас чего? – растеряно уточнил Виктор. Он нечасто общался с сестрой и не видел, какой она бывает в ярости.
-А сейчас мне за тебя стыдно! Я очень надеюсь, что сумею НЕ забыть себя в детстве, когда у меня появится мой ребенок. И не забуду, как это может быть жутко, когда тебя не то что не понимают, а даже не пытаются понять и услышать! Как ты мог? Угрожал из разлучить, отнять любимых животных… Ты же знаешь, что они друг без друга себя не мыслят! Ты же понимаешь, насколько им важны их животные! И вот всё это зная, ты ударил их по самому больному, как врагов, а они – они твои дети, твоё продолжение, твоё совершенство.
Виктор нахмурился. – Вот когда будут у тебя свои дети, тогда и будешь митинговать! Что из ПП вырастет, если я не их не приструню? Я уже столько из-за них всякого выслушал, столько пережил! И вообще, это мои дети моё дело!
-Хорошо! Как скажешь. Тогда сейчас я позвоню и ты ещё выслушаешь кое-что. Одну очень заинтересованную сторону – наших родителей! Они, насколько я помню, много чего пережили из-за тебя! Кроме крыши и сахара в бензобаке была же ещё бутылка в водосточной трубе у соседа, который никому спать не давал. Помнишь? Выходит, что наши ПП-шные яблочки от тебя, яблоня-отца недалеко упали!
Против воли Виктор хмыкнул. Бутылка, укреплённая особым образом, издавала жутковатые заунывные звуки, напрочь сбивая соседа с настроения послушать на полную катушку свой магнитофон.
-Ну, да… это было удачно. Ээээ, в смысле… – Виктор проговорился и понял это.
-Это было удачно, братец! И это и ещё много чего… – рассмеялась Нина. – Только вот, после всего этого и многого другого, ругать ПП и шaнтaжировать их такими страшными для них вещами, это как-то нехорошо. Не находишь? Или позвонить нашим родителям, может, они тоже что-то вспомнили из твоих подвигов? – она очень, просто очень хотела поругаться с братом в пух и прах, так, чтобы аж клочки по закоулочкам летели. Но тогда разговор закончится не так, как нужно, а нужно ей Витькино содействие, а не просто победа в скандале. Вот и пришлось улыбнуться, вывести всё в шутку, силком вытянуть себя из булькающего гнева, готового выплеснуться на этого олуха!
-Ладно-ладно… – Виктор поднял ладони, демонстрируя, что сдаётся. – Тут понимаешь, ещё какое дело… Мы со Светой это обдумывали как раз – мы открываем филиал и мне нужно будет мотаться по Сибири. Удобнее всего пока пожить в Екатеринбурге, пока дела не наладятся. Света готова ехать со мной. Мама с отцом за ПП конечно же присмотрят, но, боюсь, не справятся, вот я и думал про кадетские корпуса. Опять же дисциплину им там подтянут, да и отвлекаться на всякую ерунду они не будут.
Нина на секунду прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Хорошо, что ей мама про планы Витьки сказала, и она успела хоть как-то морально подготовиться.
-Ты их просто сломаешь! – убеждённо сказала Нина, стараясь выглядеть как можно менее гневной и грозной, хотя, кажется, аж искры в волосах потрескивали! Она отлично себе представляла бунт ПП разлученных, лишенных Пина и Атаки. И бунт этот будет не из-за прихоти, не по хулиганству или борьбе за правое дело, а попросту от боли и отчаяния! Ну, почему некоторые люди так кардинально и плотно забывают себя сами в тринадцать лет? Почему некоторым кажется, что если у человека, нет проблем с зарабатыванием денег, начальством, мужем-женой, кредитами, дорожными пробками и дачей, то этот человек не может ни о чём серьёзном переживать? Ему не может быть больно, страшно, невыносимо обидно? Вот как объяснить этому барану самоуверенному, что подросток тоже человек? – Витенька , это же не для всех. Ну, представь себя там! Вот ты, тебе тринадцать, ты только что слил бочку воды в цветник одному пакостнику, который крал у всех цветочную рассаду. Только недавно выкормил воронёнка-подранка, таскал для него фарш, а бабушка делала вид, что ничего не замечает. Ты только что с девочкой подружился, которую раньше за косы дёргал и вредничал вовсю. Ну, помнишь то лето? И вот представь, что тебе наши родители объявляют, что ты едешь в интернат, пусть и с кадетским уклоном. Как тебе? Ну, вспомни себя! Вспомни и предстать!
Виктор невольно представил. И так ярко ему пригрезилась его жизнь в кадетском корпусе, разрекламированном и подробно описанном его приятелем, что аж мурашки по спине промчались дружным табуном.
-Нда… – протянул он. Признаваться в том, что он бы сам на стены лез, только бы смыться из этой самой воспеваемой им только что дисциплины, он не хотел категорически, равно как и сдаваться. – Но родители не справятся!
-С тобой же они справились, да и я помогу! — Нина предчувствовала непростые времена, но отступать было некуда.
Виктор сам вначале об этом думал, ну, как думал – мечтал, что можно было бы ПП подкинуть Нинке, благо она с ними филигранно управляется. Но она ж замуж вышла, нипочём не возьмёт на постоянной основе! Да даже если сама и согласилась бы – муж не позволит! Не дурак же он!
А тут такая удача – сестра сама, САМА предложила! Пусть с мужем своим тоже сама договаривается – это уже не его проблемы.
-Нуууу, ладно! – выдохнул её брат сам себе внезапно удивился – так хорошо ему стало на душе, словно он подспудно ощущал, что так нельзя, плохо закончится! – Ты меня убедила! И… спасибо тебе, сестричка!
-Не за что, не за что! – бормотала Нина, усиленно кружась московскими переулочками, чтобы доехать до офиса мужа и не вляпаться в какую-нибудь тотальную пробку. – Вот что мне ещё Володя скажет! Уй, что скажет! А, с другой стороны… куда было деваться? Ну, интернаты с муштрой для ПП невозможны, попросту невыносимы!
Она припарковала машину, некоторое время посидела в салоне, морально готовясь к трудному разговору, позвонила мужу и попросила его выйти – не хотела демонстрировать эмоции в офисе мужа.
Продолжение
