Предыдущая часть
Вика ошеломлённо трясла головой и непроизвольно трясла руками, выпачканными во всяком непонятном…
– Дорогая… Что ты? Дорогая, как ты? – метался вокруг Гоша, а потом, обнаружив рядом хохочущую Лизу, сделал вывод, что во всём виновата она и насыпался на сестру:
– Лиза! Что ты смеешься, это ты во всём виновата! Немедленно помоги Викуне!
– Гоша, а я-то причём? Я была категорически против голубей и этой конструкции! – Лиза ткнула пальцем в нечто, от совместных действий бультерьеров завалившееся к стене, щедро рассыпав вокруг странные влажные шматки какой-то субстанции, истекающие голубоватой жидкостью. – Кстати, чего это тут валяется?
– Ну, как чего? Этот… субстракт! – Гоша отлично запомнил, что именно ему вещала Вика об уникальной конструкции.
– А течёт из него чего? – Лиза придержала бультерьеров, которые сунулись было поинтересоваться, а Андрей поймал и передал Татьяне Глафиру, вместе с её вечным желанием всё знать. – Цвет у него какой-то… Не очень.
– Это удобрение специальное! – просветил тёмную Лизу брат. – И вы всё разрушили! А это потому, что у тебя абсолютно невоспитанные животные!
Лиза много чего могла бы сказать про воспитание некоторых людей, которые приезжают незваными и дарят то, что их просили не дарить! Могла бы, но не стала.
– Да вот ещё настроение себе портить! – решила она.
Правда, Вике досталось от Татьяны, решившей, что небольшие проявления свекобрости – это очень и очень полезная штука! Иногда… Время от времени.
– Вика, а у тебя, насколько я помню, есть аллергия? – словно невзначай уточнила она.
– И что? Вас это как касается? – огрызнулась любезная невестка, с омерзением обнаружив, что у неё на плечах выложены эполеты не совсем приятного вида из чрезвычайно неприятного вещества…
– Никак, если только у тебя нет аллергии на компоненты этого удобрения! – благожелательно покивала головой Татьяна.
– Чтоооо? – почему-то Вика не сообразила, что эта самая голубоватая жидкость, которая довольно активно попала на её кожу, может быть не очень-то полезной для здоровья.
В следующий момент времени, Вика, живо припомнившая свой прошлый визит в этот дом, а точнее, последствия этого визита, с топотом рванула в ванную, едва не снеся с ног Сергея Борисоглебского.
– А ещё аллергия от голубей бывает… – задумчиво прокомментировал он Викин исход.
– Гоша! Заводи машину! У меня, кажется, лицо чешется и руки… – пробулькало из ванной, и Гоша рванул во двор.
После стремительного отъезда Вики и Гоши в доме осталась странная дырчатая конструкция, расплюханное по полу вещество-субстракт, несчастные кустики растеньиц, волей дизайнерской фантазии, обреченных на очень странную и некомфортную жизнь, и потёки голубоватого удобрения.
– А ещё голуби… – высказала Лиза общее мнение. – Ну, вот хоть говори, хоть не говори этой Вике. Хорошо хоть, что к ним ветки не привязаны.
– Какие ветки? – заинтересовался Борисоглебский.
– Оливковые… – извиняюще развела руками Лиза. – Они должны были вместе с голубями что-то символизировать, но я не очень вслушивалась, что именно…
Голуби на шкафу возмущенно затопотали и все сочувствующе посмотрели вверх.
– Дизайнерские фантазии – это иногда страшное дело! – хмыкнул Борисоглебский. – Затянула меня матушка как-то на модный показ в Милане… Говорит, пошли, мол, чего ты как сыч в своём бизнесе! Ничего не видишь и не слышишь. Вот, мол, посмотришь хоть, что люди-то делают. Причём, отца она уволочь туда так и не смогла, он потом очень жалел, что самолично не узрел этакую креативность! Да вот я вам фото сейчас покажу! – он вытянул гаджет и произвёл некоторые раскопки. – Хотел видео снять, но не смог удержать камеру – от смеха руки дрожали, да и сам прямо пополам складывался! Мой первый фаворит – фламинго!
Сергей нашел искомое и предъявил собравшимся. – Ладно, я понимаю, на шляпах раньше и не такое крепили. Но клюв на морду лица вешать, это как-то перебор! – прокомментировал он кого-то, видимо, женского пола, на которой удивительным образом держался головной убор с двумя фламинго в натуральную величину, а с этого убора на лицо, полностью его закрывая, спускался огромный розовый клюв. – А вот – Мэри Поппинс навыворот…
На фото стояла модель в бархатном розовом пиджаке, а вместо юбки у неё наблюдался зонтик, перевёрнутый так, словно в нём собирался поплавать Винни Пух. Длинные ноги в прорезях «зонта» окружали голубые блестящие предметы, изображавшие капли воды.
– А вот, обратите внимание… Сразу приходит на ум выражение: «Экономьте электричество»! – друг Андрея предъявил хохочущим зрителям фото, на котором девушка в чёрном вечернем платье была изловлена модельером-затейником и обвешана по лифу стекляшками от люстры, а также самой люстрой, надетой в виде пояса. – Двадцать четыре рожка! Как с куста – я специально посчитал. Это же не женщина, а мечта театрального электрика!
Он удивлённо пожал плечами. – Одно понять не могу… Если это всё кто-то делает, то, наверное, ОНО кому-то нужно? Ну, покупают же, видимо… да ещё за дичайшие деньги! Андрюха, не хрюкай! Ты бы видел, что там мужики носят… Хотя… Там сложно понять, кто именно идёт. Ну, не женщины, короче… Я не выдержал и смылся после листопадничка!
– А кто такой листопадничек? – полюбопытствовала Лиза, впечатлённая увиденным.
– О! Сейчас предъявлю, – искомое фото нашлось быстро, и Андрей поперхнулся, изумленно уставившись на экран.
– Во! Это, понимаешь, друг Андрюха, листопадничек! – Сергей потыкал пальцем в гаджет, на котором красовалось изображение очень мрачного парня с раскрашенной в чёрный цвет физиономией и узорчиком по ней, словно на лицо прилетели и намертво там прилипли серые листья. Одежда и обувь была сшита из одного и того же материала с чёрно-белым растительным орнаментом, но удивляло даже не это, а то, что фасон этого костюма был явно навеян идеей «Бабы на чайник» но в мужском варианте. – Как этого бедолагу туда упихали, я не знаю, но в этот костюмец таких ещё штук пять поместилось бы! Я как это увидел, понял, пора ноги делать, потому что за листопадничком выдвигалось что-то и вовсе на наш вкус неприличное. Мама, правда, осталась. Она у меня вообще кремень! – это было произнесено с известной долей уважения. – Даже не смеялась! Пыталась меня к порядку призвать, а потом, когда с этого дизайнерского шабаша вернулась, сказала, что созерцание такой изумительной фигни, которую продают за безумные деньги, наполняет её пониманием, что она прожила жизнь не зря! Шила себе в своём ателье шторы, дело делала и никому голову не морочила!
Окончание
Предыдущая часть
Вика ошеломлённо трясла головой и непроизвольно трясла руками, выпачканными во всяком непонятном…
– Дорогая… Что ты? Дорогая, как ты? – метался вокруг Гоша, а потом, обнаружив рядом хохочущую Лизу, сделал вывод, что во всём виновата она и насыпался на сестру:
– Лиза! Что ты смеешься, это ты во всём виновата! Немедленно помоги Викуне!
– Гоша, а я-то причём? Я была категорически против голубей и этой конструкции! – Лиза ткнула пальцем в нечто, от совместных действий бультерьеров завалившееся к стене, щедро рассыпав вокруг странные влажные шматки какой-то субстанции, истекающие голубоватой жидкостью. – Кстати, чего это тут валяется?
– Ну, как чего? Этот… субстракт! – Гоша отлично запомнил, что именно ему вещала Вика об уникальной конструкции.
– А течёт из него чего? – Лиза придержала бультерьеров, которые сунулись было поинтересоваться, а Андрей поймал и передал Татьяне Глафиру, вместе с её вечным желанием всё знать. – Цвет у него какой-то… Не очень.
– Это удобрение специальное! – просветил тёмную Лизу брат. – И вы всё разрушили! А это потому, что у тебя абсолютно невоспитанные животные!
Лиза много чего могла бы сказать про воспитание некоторых людей, которые приезжают незваными и дарят то, что их просили не дарить! Могла бы, но не стала.
– Да вот ещё настроение себе портить! – решила она.
Правда, Вике досталось от Татьяны, решившей, что небольшие проявления свекобрости – это очень и очень полезная штука! Иногда… Время от времени.
– Вика, а у тебя, насколько я помню, есть аллергия? – словно невзначай уточнила она.
– И что? Вас это как касается? – огрызнулась любезная невестка, с омерзением обнаружив, что у неё на плечах выложены эполеты не совсем приятного вида из чрезвычайно неприятного вещества…
– Никак, если только у тебя нет аллергии на компоненты этого удобрения! – благожелательно покивала головой Татьяна.
– Чтоооо? – почему-то Вика не сообразила, что эта самая голубоватая жидкость, которая довольно активно попала на её кожу, может быть не очень-то полезной для здоровья.
В следующий момент времени, Вика, живо припомнившая свой прошлый визит в этот дом, а точнее, последствия этого визита, с топотом рванула в ванную, едва не снеся с ног Сергея Борисоглебского.
– А ещё аллергия от голубей бывает… – задумчиво прокомментировал он Викин исход.
– Гоша! Заводи машину! У меня, кажется, лицо чешется и руки… – пробулькало из ванной, и Гоша рванул во двор.
После стремительного отъезда Вики и Гоши в доме осталась странная дырчатая конструкция, расплюханное по полу вещество-субстракт, несчастные кустики растеньиц, волей дизайнерской фантазии, обреченных на очень странную и некомфортную жизнь, и потёки голубоватого удобрения.
– А ещё голуби… – высказала Лиза общее мнение. – Ну, вот хоть говори, хоть не говори этой Вике. Хорошо хоть, что к ним ветки не привязаны.
– Какие ветки? – заинтересовался Борисоглебский.
– Оливковые… – извиняюще развела руками Лиза. – Они должны были вместе с голубями что-то символизировать, но я не очень вслушивалась, что именно…
Голуби на шкафу возмущенно затопотали и все сочувствующе посмотрели вверх.
– Дизайнерские фантазии – это иногда страшное дело! – хмыкнул Борисоглебский. – Затянула меня матушка как-то на модный показ в Милане… Говорит, пошли, мол, чего ты как сыч в своём бизнесе! Ничего не видишь и не слышишь. Вот, мол, посмотришь хоть, что люди-то делают. Причём, отца она уволочь туда так и не смогла, он потом очень жалел, что самолично не узрел этакую креативность! Да вот я вам фото сейчас покажу! – он вытянул гаджет и произвёл некоторые раскопки. – Хотел видео снять, но не смог удержать камеру – от смеха руки дрожали, да и сам прямо пополам складывался! Мой первый фаворит – фламинго!
Сергей нашел искомое и предъявил собравшимся. – Ладно, я понимаю, на шляпах раньше и не такое крепили. Но клюв на морду лица вешать, это как-то перебор! – прокомментировал он кого-то, видимо, женского пола, на которой удивительным образом держался головной убор с двумя фламинго в натуральную величину, а с этого убора на лицо, полностью его закрывая, спускался огромный розовый клюв. – А вот – Мэри Поппинс навыворот…
На фото стояла модель в бархатном розовом пиджаке, а вместо юбки у неё наблюдался зонтик, перевёрнутый так, словно в нём собирался поплавать Винни Пух. Длинные ноги в прорезях «зонта» окружали голубые блестящие предметы, изображавшие капли воды.
– А вот, обратите внимание… Сразу приходит на ум выражение: «Экономьте электричество»! – друг Андрея предъявил хохочущим зрителям фото, на котором девушка в чёрном вечернем платье была изловлена модельером-затейником и обвешана по лифу стекляшками от люстры, а также самой люстрой, надетой в виде пояса. – Двадцать четыре рожка! Как с куста – я специально посчитал. Это же не женщина, а мечта театрального электрика!
Он удивлённо пожал плечами. – Одно понять не могу… Если это всё кто-то делает, то, наверное, ОНО кому-то нужно? Ну, покупают же, видимо… да ещё за дичайшие деньги! Андрюха, не хрюкай! Ты бы видел, что там мужики носят… Хотя… Там сложно понять, кто именно идёт. Ну, не женщины, короче… Я не выдержал и смылся после листопадничка!
– А кто такой листопадничек? – полюбопытствовала Лиза, впечатлённая увиденным.
– О! Сейчас предъявлю, – искомое фото нашлось быстро, и Андрей поперхнулся, изумленно уставившись на экран.
– Во! Это, понимаешь, друг Андрюха, листопадничек! – Сергей потыкал пальцем в гаджет, на котором красовалось изображение очень мрачного парня с раскрашенной в чёрный цвет физиономией и узорчиком по ней, словно на лицо прилетели и намертво там прилипли серые листья. Одежда и обувь была сшита из одного и того же материала с чёрно-белым растительным орнаментом, но удивляло даже не это, а то, что фасон этого костюма был явно навеян идеей «Бабы на чайник» но в мужском варианте. – Как этого бедолагу туда упихали, я не знаю, но в этот костюмец таких ещё штук пять поместилось бы! Я как это увидел, понял, пора ноги делать, потому что за листопадничком выдвигалось что-то и вовсе на наш вкус неприличное. Мама, правда, осталась. Она у меня вообще кремень! – это было произнесено с известной долей уважения. – Даже не смеялась! Пыталась меня к порядку призвать, а потом, когда с этого дизайнерского шабаша вернулась, сказала, что созерцание такой изумительной фигни, которую продают за безумные деньги, наполняет её пониманием, что она прожила жизнь не зря! Шила себе в своём ателье шторы, дело делала и никому голову не морочила!
Окончание
